Неточные совпадения
В этот короткий промежуток времени туче уже настолько надвинулась своей
серединой на солнце, что стало темно, как
в затмение.
И ровно
в ту минуту, как
середина между колесами поравнялась с нею, она откинула красный мешочек и, вжав
в плечи голову, упала под вагон на руки и легким движением, как бы готовясь тотчас же встать, опустилась на колена.
Подвинув на
середину портфель с текущими делами, он с чуть заметною улыбкой самодовольства вынул из стойки карандаш и погрузился
в чтение вытребованного им сложного дела, относившегося до предстоящего усложнения.
Все дворяне сидели за перегородочками
в своих уездах. По
середине залы стоял человек
в мундире и тонким, громким голосом провозглашал...
Она была не вновь выезжающая, у которой на бале все лица сливаются
в одно волшебное впечатление; она и не была затасканная по балам девушка, которой все лица бала так знакомы, что наскучили; но она была на
середине этих двух, — она была возбуждена, а вместе с тем обладала собой настолько, что могла наблюдать.
В ту минуту, как она поровнялась с
серединой лестницы, он поднял глаза, увидал ее, и
в выражении его лица сделалось что-то пристыженное и испуганное.
«Туда! — говорила она себе, глядя
в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, — туда, на самую
середину, и я накажу его и избавлюсь от всех и от себя».
В ушах не переставая отзывались разнообразные звуки то занятой делом, быстро пролетающей рабочей пчелы, то трубящего, празднующего трутня, то встревоженных, оберегающих от врага свое достояние, сбирающихся жалить пчел-караульщиц. На той стороне ограды старик строгал обруч и не видал Левина. Левин, не окликая его, остановился на
середине пчельника.
Представьте себе, должен бы я был сказать ему, что у вас хозяйство ведется, как у старика, что вы нашли средство заинтересовывать рабочих
в успехе работы и нашли ту же
середину в усовершенствованиях, которую они признают, — и вы, не истощая почвы, получите вдвое, втрое против прежнего.
И вдруг, вспомнив о раздавленном человеке
в день ее первой встречи с Вронским, она поняла, что̀ ей надо делать. Быстрым, легким шагом спустившись по ступенькам, которые шли от водокачки к рельсам, она остановилась подле вплоть мимо ее проходящего поезда. Она смотрела на низ вагонов, на винты и цепи и на высокие чугунные колеса медленно катившегося первого вагона и глазомером старалась определить
середину между передними и задними колесами и ту минуту, когда
середина эта будет против нее.
«Как красиво! — подумал он, глядя на странную, точно перламутровую раковину из белых барашков-облачков, остановившуюся над самою головой его на
середине неба. — Как всё прелестно
в эту прелестную ночь! И когда успела образоваться эта раковина? Недавно я смотрел на небо, и на нем ничего не было — только две белые полосы. Да, вот так-то незаметно изменились и мои взгляды на жизнь!»
На сцене певица, блестя обнаженными плечами и бриллиантами, нагибаясь и улыбаясь, собирала с помощью тенора, державшего ее за руку, неловко перелетавшие через рампу букеты и подходила к господину с рядом по
середине блестевших помадой волос, тянувшемуся длинными руками через рампу с какою-то вещью, — и вся публика
в партере, как и
в ложах, суетилась, тянулась вперед, кричала и хлопала.
Она вышла на
середину комнаты и остановилась пред Долли, сжимая руками грудь.
В белом пенюаре фигура ее казалась особенно велика и широка. Она нагнула голову и исподлобья смотрела сияющими мокрыми глазами на маленькую, худенькую и жалкую
в своей штопанной кофточке и ночном чепчике, всю дрожавшую от волнения Долли.
— Посмотрим, однако ж, — сказал Вулич. Он взвел опять курок, прицелился
в фуражку, висевшую над окном; выстрел раздался — дым наполнил комнату. Когда он рассеялся, сняли фуражку: она была пробита
в самой
середине, и пуля глубоко засела
в стене.
— Пойдем ужинать! — сказала хозяйка, поднявшись с дивана, и выступила на
середину комнаты, закутывая
в шаль молодые продрогнувшие свои члены.
Иван Антонович как будто бы и не слыхал и углубился совершенно
в бумаги, не отвечая ничего. Видно было вдруг, что это был уже человек благоразумных лет, не то что молодой болтун и вертопляс. Иван Антонович, казалось, имел уже далеко за сорок лет; волос на нем был черный, густой; вся
середина лица выступала у него вперед и пошла
в нос, — словом, это было то лицо, которое называют
в общежитье кувшинным рылом.
Даже начальство изъяснилось, что это был черт, а не человек: он отыскивал
в колесах, дышлах, [Дышло — толстая оглобля, прикрепляемая к
середине передней оси повозки при парной упряжке.] лошадиных ушах и невесть
в каких местах, куда бы никакому автору не пришло
в мысль забраться и куда позволяется забираться только одним таможенным чиновникам.
С
середины потолка висела люстра
в холстинном мешке, от пыли сделавшаяся похожею на шелковый кокон,
в котором сидит червяк.
Селифан, прерванный тоже на самой
середине речи, смекнул, что, точно, не нужно мешкать, вытащил тут же из-под козел какую-то дрянь из серого сукна, надел ее
в рукава, схватил
в руки вожжи и прикрикнул на свою тройку, которая чуть-чуть переступала ногами, ибо чувствовала приятное расслабление от поучительных речей.
Как передать мои страдания
в то время, когда бабушка начала читать вслух мое стихотворение и когда, не разбирая, она останавливалась на
середине стиха, чтобы с улыбкой, которая тогда мне казалась насмешливою, взглянуть на папа, когда она произносила не так, как мне хотелось, и когда, по слабости зрения, не дочтя до конца, она передала бумагу папа и попросила его прочесть ей все сначала?
Подъехав к Калиновому лесу, мы нашли линейку уже там и, сверх всякого ожидания, еще телегу
в одну лошадь, на
середине которой сидел буфетчик. Из-под сена виднелись: самовар, кадка с мороженой формой и еще кой-какие привлекательные узелки и коробочки. Нельзя было ошибиться: это был чай на чистом воздухе, мороженое и фрукты. При виде телеги мы изъявили шумную радость, потому что пить чай
в лесу на траве и вообще на таком месте, на котором никто и никогда не пивал чаю, считалось большим наслаждением.
Сережа был удивительно мил; он снял курточку — лицо и глаза его разгорелись, — он беспрестанно хохотал и затеивал новые шалости: перепрыгивал через три стула, поставленные рядом, через всю комнату перекатывался колесом, становился кверху ногами на лексиконы Татищева, положенные им
в виде пьедестала на
середину комнаты, и при этом выделывал ногами такие уморительные штуки, что невозможно было удержаться от смеха.
Разом вбился он с остальными своими незамайковцами
в самую
середину.
Тарас видел еще издали, что беда будет всему Незамайковскому и Стебликивскому куреню, и вскрикнул зычно: «Выбирайтесь скорей из-за возов, и садись всякий на коня!» Но не поспели бы сделать то и другое козаки, если бы Остап не ударил
в самую
середину; выбил фитили у шести пушкарей, у четырех только не мог выбить: отогнали его назад ляхи.
Меннерс прошел по мосткам до
середины, спустился
в бешено-плещущую воду и отвязал шкот; стоя
в лодке, он стал пробираться к берегу, хватаясь руками за сваи.
Из заросли поднялся корабль; он всплыл и остановился по самой
середине зари. Из этой дали он был виден ясно, как облака. Разбрасывая веселье, он пылал, как вино, роза, кровь, уста, алый бархат и пунцовый огонь. Корабль шел прямо к Ассоль. Крылья пены трепетали под мощным напором его киля; уже встав, девушка прижала руки к груди, как чудная игра света перешла
в зыбь; взошло солнце, и яркая полнота утра сдернула покровы с всего, что еще нежилось, потягиваясь на сонной земле.
Из плотной стены людей по ту сторону улицы, из-за толстого крупа лошади тяжело вылез звонарь с выставки и
в три шага достиг
середины мостовой. К нему тотчас же подбежали двое, вскрикивая испуганно и смешно...
Выскакивая на
середину комнаты, раскачиваясь, точно пьяный, он описывал
в воздухе руками круги и эллипсы и говорил об обезьяне, доисторическом человеке, о механизме Вселенной так уверенно, как будто он сам создал Вселенную, посеял
в ней Млечный Путь, разместил созвездия, зажег солнца и привел
в движение планеты.
Он с радостным изумлением, как будто
в первый раз, осмотрел и обежал кругом родительский дом, с покривившимися набок воротами, с севшей на
середине деревянной кровлей, на которой рос нежный зеленый мох, с шатающимся крыльцом, разными пристройками и настройками и с запущенным садом.
Прошло минут десять, и вдруг,
в самой
середине одного раскатистого взрыва хохота, кто-то, точь-в-точь как давеча, прянул со стула, затем раздались крики обеих женщин, слышно было, как вскочил и Стебельков, что он что-то заговорил уже другим голосом, точно оправдывался, точно упрашивая, чтоб его дослушали…
По изустным рассказам свидетелей, поразительнее всего казалось переменное возвышение и понижение берега: он то приходил вровень с фрегатом, то вдруг возвышался саженей на шесть вверх. Нельзя было решить, стоя на палубе, поднимается ли вода, или опускается самое дно моря? Вращением воды кидало фрегат из стороны
в сторону, прижимая на какую-нибудь сажень к скалистой стене острова, около которого он стоял, и грозя раздробить, как орех, и отбрасывая опять на
середину бухты.
Кичибе составляет juste milieu [золотая
середина — фр.] между тем и другим; он посвежее их: у него нет застарелой ненависти к новому и веры
в японскую систему правления, но ему не угнаться и за новыми.
— Христос воскресе, — сказал он, смеясь глазами, и, придвинувшись к Нехлюдову и обдав его особенным мужицким, приятным запахом, щекоча его своей курчавой бородкой,
в самую
середину губ три раза поцеловал его своими крепкими, свежими губами.
Пройдя с четверть версты, он сел на извозчика и поехал вперед, но на
середине улицы
в пролетке ему показалось еще жарче.
Видневшийся
в оконце глаз старухи исчез, а Маслова вышла на
середину коридора и быстрыми мелкими шагами пошла вслед за старшим надзирателем.
Оставалось одно последнее действие, состоявшее
в том, что священник взял с большого стола лежавший на нем золоченый крест с эмалевыми медальончиками на концах и вышел с ним на
середину церкви.
— Положение, изволите видеть, странное, — продолжал председатель, возвышая голос, — тем, что ей, этой Масловой, предстояло одно из двух: или почти оправдание, тюремное заключение,
в которое могло быть зачислено и то, что она уже сидела, даже только арест, или каторга, —
середины нет. Если бы вы прибавили слова: «но без намерения причинить смерть», то она была бы оправдана.
Обстановка кабинета была самая деловая: рабочий громадный стол занимал
середину комнаты, у окна помещался верстак,
в углу — токарный станок, несколько шкафов занимали внутреннюю стену.
— Да, сошла, бедная, с ума… Вот ты и подумай теперь хоть о положении Привалова: он приехал
в Узел — все равно как
в чужое место, еще хуже. А знаешь, что загубило всех этих Приваловых? Бесхарактерность. Все они — или насквозь добрейшая душа, или насквозь зверь; ни
в чем
середины не знали.
В это мгновение плот ударился о камень, завертелся и опять отошел на
середину реки.
Являлось впечатление, будто мы попали
в самую
середину гигантского вихря.
После этого мы дружно взялись за топоры. Подрубленная ель покачнулась. Еще маленькое усилие — и она стала падать
в воду.
В это время Чжан Бао и Чан Лин схватили концы ремней и закрутили их за пень. Течение тотчас же начало отклонять ель к порогу, она стала описывать кривую от
середины реки к берегу, и
в тот момент, когда вершина проходила мимо Дерсу, он ухватился за хвою руками. Затем я подал ему палку, и мы без труда вытащили его на берег.
Мы забрались
в самую
середину его и устроились даже с некоторыми удобствами.
Федор Михеич тотчас поднялся со стула, достал с окна дрянненькую скрипку, взял смычок — не за конец, как следует, а за
середину, прислонил скрипку к груди, закрыл глаза и пустился
в пляс, напевая песенку и пиликая по струнам.
Маленькие кулички-песочники со свистом перелетывают вдоль каменистых берегов, испещренных холодными и светлыми ключами; дикие утки выплывают на
середину прудов и осторожно озираются; цапли торчат
в тени,
в заливах, под обрывами…
Правда, иногда (особенно
в дождливое время) не слишком весело скитаться по проселочным дорогам, брать «целиком», останавливать всякого встречного мужика вопросом: «Эй, любезный! как бы нам проехать
в Мордовку?», а
в Мордовке выпытывать у тупоумной бабы (работники-то все
в поле): далеко ли до постоялых двориков на большой дороге, и как до них добраться, и, проехав верст десять, вместо постоялых двориков, очутиться
в помещичьем, сильно разоренном сельце Худобубнове, к крайнему изумлению целого стада свиней, погруженных по уши
в темно-бурую грязь на самой
середине улицы и нисколько не ожидавших, что их обеспокоят.
Небольшое сельцо Колотовка, принадлежавшее некогда помещице, за лихой и бойкий нрав прозванной
в околотке Стрыганихой (настоящее имя ее осталось неизвестным), а ныне состоящее за каким-то петербургским немцем, лежит на скате голого холма, сверху донизу рассеченного страшным оврагом, который, зияя как бездна, вьется, разрытый и размытый, по самой
середине улицы и пуще реки, — через реку можно по крайней мере навести мост, — разделяет обе стороны бедной деревушки.
Эта речка, верст за пять от Льгова, превращается
в широкий пруд, по краям и кое-где по
середине заросший густым тростником, по-орловскому — майером.
Он был пробужден от раздумья отчаянным криком женщины; взглянул: лошадь понесла даму, катавшуюся
в шарабане, дама сама правила и не справилась, вожжи волочились по земле — лошадь была уже
в двух шагах от Рахметова; он бросился на
середину дороги, но лошадь уж пронеслась мимо, он не успел поймать повода, успел только схватиться за заднюю ось шарабана — и остановил, но упал.
В половине 3–го часа ночи — а ночь была облачная, темная — на
середине Литейного моста сверкнул огонь, и послышался пистолетный выстрел.